Дорогой, я - женщина. Я не хочу быть сильной и решать за двоих. Если и ты не хочешь, то давай останемся подругами и найдем себе мужиков:).
Мистический “Пикник”
Или четверть века в параллельных мирах
Вот уже более 25 лет группа “Пикник” радует своих поклонников замечательными песнями и музыкой. И то и другое группа делает на высшем уровне, а в образах, используемых в текстах, присутствует нечто крайне загадочное. Видимо, поэтому, когда слушаешь “Пикник”, возникает ощущение пребывания в каком-то ином, параллельном мире.
С вокалистом “Пикника”, играющим на гитаре и сочиняющим музыку и тексты, настоящим лидером группы Эдмундом ШКЛЯРСКИМ, а также с бас-гитаристом Маратом КОРЧЕМНЫМ пообщался корреспондент “Солидарности”.
читать дальше
В НАЧАЛЕ БЫЛО...
- Эдмунд Мечиславович, как зародилась группа “Пикник” и в каком виде она была, когда вы в нее пришли?
Эдмунд Шклярский: - Я пришел в нее по приглашению давнего знакомого, Евгения Волощука, с которым мы пересекались еще в любительских институтских ансамблях. Тогда у каждого из нас была своя группа. На мероприятиях я иногда играл у них на рояле, но особых состыковок не было. А в 81-м он мне позвонил и рассказал, что после выступления его группы “Пикник” на одном из фестивалей пятеро из состава группу покинули. Осталось двое - бас-гитара и вокалист. Cтранная ситуация, ведь выступления “Пикника” по тем временам были весьма неплохие. Функционировать в таком составе было тяжеловато. Он начал вспоминать, кто еще из его знакомых умеет играть, и вспомнил обо мне.
- А как появился ваш символ?
Э.Ш.: - Мы на многих иноземных пластинках видели нарисованные закорючки. У многих групп какой-то один символ переходил из пластинки в пластинку. Нам тоже хотелось нарисовать, кроме нашего названия, какой-то значок, который бы ассоциировался с нами. Знак был нарисован и не вызвал какого-то отторжения.
- Знак похож на “Пикник”?
Э.Ш.: - Теперь, наверное, похож.
СМУТНЫЕ ДНИ
- В какой период за более чем четверть века “Пикнику” жилось тяжелее всего?
Э.Ш.: - Ничего оригинального здесь не скажу. Можно провести параллель со страной и сказать, что с 1990 по 2000 год, потому что, так или иначе, все эти годы были подвержены каким-либо кризисам и встряскам. Пока все устаканивалось, вместо нормальных концертных организаций появились молодежные досуговые центры, которые пытались запихнуть музыкантов в неизвестно какой зал, стараясь сэкономить на всем. Представьте - человек, никогда не занимавшийся организацией концертов, вдруг решает попробовать. Присматривает какой-нибудь лекционный зал, где более уместны проповедь или съезд продавцов гербалайфа, и устраивает там концерт... Конечно, это невозможные условия.
При Советском Союзе любая организация была поставлена куда лучше, чем в те годы. И монополистом в этом отношении была “Мелодия”. Выпущенная пластинка стояла неделю во всех магазинах страны. Мы могли спокойно везти концертную аппаратуру, скажем, во Владивосток, даже не думая, сколько это будет стоить государству. Жесткая рука в подобных конструкциях приветствовалась.
- Отразился ли дефолт 1998 года на финансовом положении группы?
Э.Ш.: - Он не то что отразился, он просто послужил причиной того, что наши концерты практически прекратились - не на что было ориентироваться. Когда все вокруг тебя меняется, никакую конструкцию не построишь. Если под ногами шатается земля, вряд ли ты можешь построить сколько-нибудь прочный фундамент и продержаться на нем какое-то время. Единственное что возможно в такое время - это ругаться матом в подушку.
ЖИЗНЬ МУЗЫКАНТА - ДОРОГА
- Тем не менее в 90-м году было путешествие в Японию, в 91-м записан альбом “Харакири”. Как все это согласовывалось с тем, что творилось в стране, и с отсутствием фундамента, о котором вы говорили?
Э.Ш.: - Тогда фундамент еще был. Осака и Ленинград - города побратимы. На нашем месте мог быть любой другой, но человек, который отправлял тогда группы в Японию, был нашем знакомым, вот он и послал нас. Мы везли в Японию подарки в виде водки и, не дождавшись прилета, стали использовать их в самолете. Поэтому первый день был скомкан. Нас сразу же повезли на фестиваль “Экспо-90”, где мы увидели всякие разные чудеса. Но по состоянию здоровья хотелось побыстрее уйти. Но следующие дни мы старались держать себя в тонусе и посещать все мероприятия.
Более всего в Японии запомнилось постоянное ощущение комфорта. Обычно, когда ты выходишь из дома, ты выходишь в какой-то враждебный, в какой-то степени чуждый тебе мир. Там же улица казалась продолжением твоего дома. Ты открываешь входную дверь, но все равно находишься в “комнатном” состоянии. Примерно такое же ощущение возникает в Венеции. Никакого впечатления дискомфорта. Я не знаю, как японцы и итальянцы добиваются такого эффекта, это надо у них спросить.
- За 25 лет у вас было немерено гастролей, разъездов. Не устаете от жизни такой?
Э.Ш.: - Куда больше устаешь, когда у тебя из под ног вышибают почву, как в случае с тем же дефолтом... Возникает прострация. Ты уже привык к какому-то образу жизни, к перемещению. Даже когда гастролей не было, мы все равно находили какие-то способы куда-то ездить, не сидеть на месте. Эти перемещения могли быть даже не связаны с музыкой, но они были необходимы. Я думаю, что те, кто сейчас в “Пикнике”, не променяют состояние “сегодня здесь, завтра там” ни на какую сладкую оседлую жизнь.
- Запомнились ли какие-либо внештатные ситуации во время переездов или перелетов?
Марат Корчемный: - Мы этим летом снимали клип “Из мышеловки”. Плыли на кораблике в открытое море, надеясь там найти какой-нибудь необычный план. И случился неожиданный шторм. Все спрашивали друг друга: “А куда мы, собственно, плывем?” - и никто не хотел брать ответственность на себя. В конце концов капитан сказал, что мы сейчас либо куда-нибудь пришвартуемся, либо перевернемся.
Э.Ш.: - Именно на случай таких внештатных ситуаций в любом деле должен быть тамада, который берет на себя ответственность. Не важно, свадьба это или съемка клипа.
- Гастролируя по стране, вы наверняка видите жизнь населения...
Э.Ш.: - Не очень-то мы видим жизнь населения. Бывает так, что приезжаем в гостиницу и из нее на автобусе едем на площадку.
М.К.: - Единственное, что мы видим на сто процентов, - это то, что дорог в стране как не было, так и нет. Это факт, который не спрячешь. В общем и целом все довольно грустно. Страна медленно поднимается, но уж больно много квадратных метров поднять надо. Страна наша огромна.
- Множество стран, множество впечатлений... Какая страна больше всего запомнилась?
Э.Ш.: - Да все они так или иначе запомнились.
М.К.: - На мой взгляд, самая шокирующая - это все же Китай. Это страна, где ты понимаешь, насколько разнообразен мир. Там все абсолютно по-другому. Что в мире больше всего удивляет? Отношения между людьми и отношение этих людей к тебе. Вот Китай в этом смысле совершенно непредсказуем. Допустим, идешь, а прохожий кидает тебе бутылку с кока-колой. И думаешь: то ли он в тебя кинул, то ли тебе кинул... Нас туда приехало на пароме несколько человек, просто погулять, отметиться. И почему-то следом немедленно выстроилась толпа. За нами по непонятным причинам шла целая гурьба китайцев. Среди нас, правда, был один весьма нетрезвый товарищ, который постоянно что-то вещал. Видимо, они там привыкли, что, когда вещают, - нужно идти.
ТРЕХРУКИЙ ШАМАН И ДРУГИЕ
- Расскажите, пожалуйста, какие-нибудь истории создания песен.
Э.Ш.: - Если взять песню “Иероглиф”, то я прочитал рассказ “Человек, которого звали Прикоснись пирожного с кремом”, ну а с восточным уклоном это преобразовалось в “Мое имя - стершийся иероглиф”. Это и дало направление дальнейшей мысли. Песня “У шамана три руки” пришла из книги “Избранники духов”, где написаны всякие интересные вещи о шаманах. Например, что они, попадая в нижние или верхние миры, обзаводятся дополнительными органами. В частности, если нужна третья рука, то она у шамана появляется. Песня “Фиолетово-черный”... Сначала мне хотелось нарисовать картину в таких тонах. Картины, увы, не получилось, зато вышла песня с таким припевом.
- Эдмунд, у вас есть песни, пользующиеся наибольшей популярностью, - “Иероглиф”, “Шарманка” и другие...
Э.Ш.: - Я бы не брал на себя ответственность расставлять песни по местам. У каждого свои впечатления. Вот я покупаю сборник и не нахожу своих песен, которые должны занимать те или иные места. Если мы спросим любителя нашей музыки, каким должен быть альбом “The Best!”, то услышим совершенно разные мнения. Смотря кому что привиделось и понравилось. Зависит еще и от того, с какого времени человек начал нас слушать.
- Не набили ли какие-то песни оскомину за столь продолжительное время исполнения?
Э.Ш.: - Песни, которые не приживаются, мы не исполняем. Если при исполнении чувствуется какой-то внутренний дискомфорт, значит, ее не стоит исполнять. Есть песни, которые не предназначены к исполнению отдельно. Они не имеют самостоятельной жизни вне контекста альбома.
- Скажите, что служит вдохновением к написанию текстов песен, а что - к написанию музыки?
Э.Ш.: - Вдохновение - это громкое понятие. Вдохновения не надо ожидать, скорее его надо провоцировать. Музыку я могу сочинить, только если в руках есть инструмент, а если его нет, то я ничего не смогу. В голове моей не гудят иерихонские трубы.
Возможно, это как-то связано со временем. Помню, в детстве ходили рассказы про лунатиков. Были знакомые люди, которые якобы видели лунатиков. А вот прагматичная, жесткая действительность все это убрала. Это как во время войны меньше сумасшедших: людям как-то не до этого, все вокруг и без того сходит с ума. Лучший врач - это реальная действительность. Когда пропадают лунатики, становятся необходимы конкретные инструменты, на которых и сочиняется музыка. Сочинению музыки способствовал и магнитофон: то, что удавалось переписать с пластинок старшим товарищам, а потом послушать тебе, то и становилось примером.
Слова песен приходят даже не из каких-то литературных произведений, а скорее из сюрреалистической живописи, с ее своеобразным взглядом на мир. Джорджо де Кирико, Рене Магрит и, конечно, Дали - они нашли свое отражение. На эти картины необязательно долго смотреть, просто взглянешь - и видишь что-то небывалое.
Конечно, были и книги, которые так или иначе повлияли на творчество. Первой такой стала книга “Дао Дэ Цзин” Лао Цзы, которая в какое-то время стала для меня актуальной. И я пытался ее использовать, отражая то или иное явление с разных сторон, не называя его, чтобы каждый читающий или слушающий мог сам его определить по своему разумению.
- Как мне кажется, из всего русского рока у “Пикника” текст песен лучше всего подходит к музыке. Как вы этого добиваетесь?
Э.Ш.: - В основном “напильником”. Чтобы деталь подошла одна к другой, необходим напильник. Здесь также присутствует метод отбрасывания лишних “стружек”, чтобы слов было ровно столько, сколько надо. Они не должны вязнуть во рту. Должно быть совпадение детали музыкальной и детали словесной. Если это удается, тогда и получается песня.
- В какой цвет окрашена музыка “Пикника”?
Э.Ш.: - Это зависит от осветителя. Мы себя не видим, мы смотрим в зал, а зал обычно черный. Вчера мы вместе с Вадиком Самойловым играли в Киеве концерт под названием “Тень вампира”. И люди говорили: жалко, вы не видите себя со стороны.
- Можете ли вы связать свои альбомы с происходящими в стране событиями?
Э.Ш.: - Да не хотелось бы. Для этого есть газеты, которые все и без того связывают и перевязывают. Другое дело, что мир отражается так или иначе, хочешь ты того или нет, но опосредованно. Мне кажется, что если получается передать какое-то настроение, это гораздо полезнее, чем давать какое-то название. Потому что нет ничего более унылого, чем перестроечные фильмы, которые откликались на злобу дня. Режиссеры этих фильмов подобны детям, которые бросились на яркую игрушку и стали ее детально описывать.
МНИМЫЕ ЕДИНИЦЫ
- Сколько сейчас реально заработать музыкой и какое направление для этого лучше избрать?
Э.Ш.: - Если человек задает себе подобный вопрос и первое, что у него в глазах, - это, как у дядюшки Скруджа, доллары, то лучше заниматься чем-то другим.
М.К.: - Никто никогда не знает, что “выстрелит”, а что нет. Это все сказки, что есть какие-то технологии, что можно подстроиться под толпу.
- А как же разные “ВИА Гры” и прочие “Сливки”?
Э.Ш.: - В математике есть понятие “мнимая единица”. Это единица, которой может быть хоть миллион, но она мнимая и существует среди мнимых образований. Если уйти от Садового кольца, то мы увидим более реальный мир...
М.К.: - При всем моем уважении, эти группы созданы специально для корпоративных вечеринок и прочих подобных мероприятий. Вряд ли какой-нибудь музыкант пожелает быть звездой “корпоративов”. Кому это интересно? Хотя в создании “ВИА Гры” и написании для нее песен принимали участие далеко не пионеры музыкальной индустрии. Но это все равно корпоративная культура, имеющая мало отношения к реальной жизни.
Э.Ш.: - При этом засилье чего-то на голубом экране подвигает людей искать другое где-то еще, что хорошо. Они не довольствуются тем, что им дают, а начинают искать. Когда-то необычное продавалось из-под полы, теперь существует Интернет. Есть группы, о которых большинство людей не знает, но эти группы существуют и даже “катаются” по стране с помощью своих информационных возможностей. Если бы мы ориентировались на “Голубой огонек”, то никогда бы не узнали, что есть такая группа, как, например, “Pink Floyd”. Мировая культура прошла бы мимо нас. К счастью, никто не удовлетворяется тем, что ему дают, а все же ищет чего-то нового.
СПЛОШНАЯ МИСТИКА
- Эдмунд, в ваших песнях постоянно присутствует мистика, сами же вы из семьи католиков. Как одно с другим стыкуется?
Э.Ш.: - Есть мироощущение, а есть религия. У Гоголя тоже вон написано вроде про Невский проспект, а пронизано все каким-то мистицизмом. Поэтому вот чего нахватался, то и есть. Голову же не починишь, какая она есть с детства, такая и остается. Детство проходило среди религиозной и мистической живописи. Я не могу ответить на вопрос, откуда взялась голова такая или другая, это смесь определенной информации, которая перемешалась конкретным образом.
- А в вашей жизни какие-либо мистические события имели место?
Э.Ш.: - Пока Бог миловал, и не хотелось бы.
М.К.: - Это та призма, через которую можно смотреть даже на самые обычные вещи. Мистику можно увидеть в чем угодно. Вот, скажем, некоторые говорят: “У вас грустные песни”. А другие говорят: “У вас веселые песни”. Все зависит от грустности или веселости воспринимающего. Если озадачиться, то каждый шаг будет окутан мистикой, а можно и по-другому - и все будет чистым скептицизмом.
- В 1991 году вы совершили паломничество в Польшу. Чем вам запомнилось это путешествие?
Э.Ш.: - Оно было как раз в те времена, когда концертов было немного. Знакомые были в “партии зеленых” и предложили пойти. Был ценз на возраст, а мы этот возраст уже перешли, но по блату нас пустили. Крайне весело провели время. Четыре дня шли пешком до города Ченстохова, где отмечалось тысячелетие Ченстоховской иконы Божией Матери. Туда съехалось крайне много народу, люди ночевали, кто где упал...
- А чем вас так привлекает вампирская эстетика?
Э.Ш.: - Не то чтобы привлекает... Просто одна из составляющих. То, что когда-то было увидено, услышано, оно все идет в копилку. У нас в Питере был зал “Кинематограф”, где показывали старые черно-белые фильмы. Одним из них был фильм 30-х годов под названием “Дракула” - сумеречная романтика, которая воспринималась не просто кровопийством, а скорее зависимостью одного существа от другого. Мне кажется, что, так или иначе, каждый человек попадает в зависимость и от другого человека, и от обстоятельств.
- Какое место, на ваш взгляд, самое “вампирское”?
Э.Ш.: - Ну, наверное, там, где замок Дракулы стоит. Но я там не был.
М.К.: - Зато я был. Опять же, возвращаясь к теме мистики, если настроиться на нужную волну, то можно поймать какие-то особые впечатления. Я там был в разруху 90-х (по Румынии она ударила сильнее, чем по России) - там вообще ужас был. И на фоне этого кошмара все “мистическое” выглядело крайне реалистично.
Иногда на концерты приходят зрители, разрисованные и разодетые под вампиров. Вот они навевают какие-то сумеречные мысли. Когда человек пять таких из зала на тебя сморят немигающим взглядом, довольно страшно становится.
- Кого из мировых или российских фантастов вы могли бы выделить?
Э.Ш.: - Мы как-то выступали на съезде фантастов в Харькове, где нам пришлось полюбить всех и сразу. Они там крайне весело проводили время. Мы уезжали ночью под крики этих самых фантастов и фантастолюбцев. На лестнице, кроме понятной крови, были еще и какие-то вырванные волосы, выбитые зубы. Видимо, делили марсианскую территорию...
М.К.: - Мы почувствовали, что пахнет жареным, когда еще за завтраком они заказали всё виски, которое было в гостинице.
Э.Ш.: - А вообще жанр фантастики мне не очень близок, гораздо ближе мистика. Скорее гоголевщина, а не космические корабли и не какой-нибудь совсем непонятный выдуманный мир. Так же как я не люблю, когда мне кто-то рассказывает свой сон.
- А как вы считаете, что есть сон?
Э.Ш.: - Это тема, не вызывающая особого интереса. Он есть - и есть. Наверное, есть вещие сны, но как ими пользоваться, все одно непонятно.
М.К.: - Допустим, тебе приснилось, что ты наступаешь на швабру. Просыпаешься, идешь - и действительно наступаешь на швабру. Тебе еще и вдвойне обидно становится...
ПРОДОЛЖЕНИЕ В ДЕТЯХ?
- Что самое тяжелое в жизни популярного музыканта?
Э.Ш.: - Надо спросить у популярного музыканта. Ну, дело в том, что периодически приходят поклонники и сообщают: “Я слушаю вас с 1982 года”. И в глазах немой укор. И вопрос: “Что мне за это будет?..” Человек ждет какой-то реакции. Это самый опасный слушатель.
- Эдмунд, сейчас ваше дело продолжает сын. Намерен ли он и далее играть в “Пикнике”?
Э.Ш.: - Ну, это громко сказано. В прошлом году из жизни ушел наш клавишник - Сергей Воронин. Мы оставили его место, как оставлено место Хемингуэя в Кубинской таверне, не занятым. Поэтому партии Сергея Воронина играются несколькими музыкантами, и на скрипке тоже. Я периодически играю на клавишах те партии, которые у меня не укладываются в голове в исполнении кого-то другого. В том числе помогает и Стасик.
Беседовал Александр КЛЯШТОРИН
Или четверть века в параллельных мирах
Вот уже более 25 лет группа “Пикник” радует своих поклонников замечательными песнями и музыкой. И то и другое группа делает на высшем уровне, а в образах, используемых в текстах, присутствует нечто крайне загадочное. Видимо, поэтому, когда слушаешь “Пикник”, возникает ощущение пребывания в каком-то ином, параллельном мире.
С вокалистом “Пикника”, играющим на гитаре и сочиняющим музыку и тексты, настоящим лидером группы Эдмундом ШКЛЯРСКИМ, а также с бас-гитаристом Маратом КОРЧЕМНЫМ пообщался корреспондент “Солидарности”.
читать дальше
В НАЧАЛЕ БЫЛО...
- Эдмунд Мечиславович, как зародилась группа “Пикник” и в каком виде она была, когда вы в нее пришли?
Эдмунд Шклярский: - Я пришел в нее по приглашению давнего знакомого, Евгения Волощука, с которым мы пересекались еще в любительских институтских ансамблях. Тогда у каждого из нас была своя группа. На мероприятиях я иногда играл у них на рояле, но особых состыковок не было. А в 81-м он мне позвонил и рассказал, что после выступления его группы “Пикник” на одном из фестивалей пятеро из состава группу покинули. Осталось двое - бас-гитара и вокалист. Cтранная ситуация, ведь выступления “Пикника” по тем временам были весьма неплохие. Функционировать в таком составе было тяжеловато. Он начал вспоминать, кто еще из его знакомых умеет играть, и вспомнил обо мне.
- А как появился ваш символ?
Э.Ш.: - Мы на многих иноземных пластинках видели нарисованные закорючки. У многих групп какой-то один символ переходил из пластинки в пластинку. Нам тоже хотелось нарисовать, кроме нашего названия, какой-то значок, который бы ассоциировался с нами. Знак был нарисован и не вызвал какого-то отторжения.
- Знак похож на “Пикник”?
Э.Ш.: - Теперь, наверное, похож.
СМУТНЫЕ ДНИ
- В какой период за более чем четверть века “Пикнику” жилось тяжелее всего?
Э.Ш.: - Ничего оригинального здесь не скажу. Можно провести параллель со страной и сказать, что с 1990 по 2000 год, потому что, так или иначе, все эти годы были подвержены каким-либо кризисам и встряскам. Пока все устаканивалось, вместо нормальных концертных организаций появились молодежные досуговые центры, которые пытались запихнуть музыкантов в неизвестно какой зал, стараясь сэкономить на всем. Представьте - человек, никогда не занимавшийся организацией концертов, вдруг решает попробовать. Присматривает какой-нибудь лекционный зал, где более уместны проповедь или съезд продавцов гербалайфа, и устраивает там концерт... Конечно, это невозможные условия.
При Советском Союзе любая организация была поставлена куда лучше, чем в те годы. И монополистом в этом отношении была “Мелодия”. Выпущенная пластинка стояла неделю во всех магазинах страны. Мы могли спокойно везти концертную аппаратуру, скажем, во Владивосток, даже не думая, сколько это будет стоить государству. Жесткая рука в подобных конструкциях приветствовалась.
- Отразился ли дефолт 1998 года на финансовом положении группы?
Э.Ш.: - Он не то что отразился, он просто послужил причиной того, что наши концерты практически прекратились - не на что было ориентироваться. Когда все вокруг тебя меняется, никакую конструкцию не построишь. Если под ногами шатается земля, вряд ли ты можешь построить сколько-нибудь прочный фундамент и продержаться на нем какое-то время. Единственное что возможно в такое время - это ругаться матом в подушку.
ЖИЗНЬ МУЗЫКАНТА - ДОРОГА
- Тем не менее в 90-м году было путешествие в Японию, в 91-м записан альбом “Харакири”. Как все это согласовывалось с тем, что творилось в стране, и с отсутствием фундамента, о котором вы говорили?
Э.Ш.: - Тогда фундамент еще был. Осака и Ленинград - города побратимы. На нашем месте мог быть любой другой, но человек, который отправлял тогда группы в Японию, был нашем знакомым, вот он и послал нас. Мы везли в Японию подарки в виде водки и, не дождавшись прилета, стали использовать их в самолете. Поэтому первый день был скомкан. Нас сразу же повезли на фестиваль “Экспо-90”, где мы увидели всякие разные чудеса. Но по состоянию здоровья хотелось побыстрее уйти. Но следующие дни мы старались держать себя в тонусе и посещать все мероприятия.
Более всего в Японии запомнилось постоянное ощущение комфорта. Обычно, когда ты выходишь из дома, ты выходишь в какой-то враждебный, в какой-то степени чуждый тебе мир. Там же улица казалась продолжением твоего дома. Ты открываешь входную дверь, но все равно находишься в “комнатном” состоянии. Примерно такое же ощущение возникает в Венеции. Никакого впечатления дискомфорта. Я не знаю, как японцы и итальянцы добиваются такого эффекта, это надо у них спросить.
- За 25 лет у вас было немерено гастролей, разъездов. Не устаете от жизни такой?
Э.Ш.: - Куда больше устаешь, когда у тебя из под ног вышибают почву, как в случае с тем же дефолтом... Возникает прострация. Ты уже привык к какому-то образу жизни, к перемещению. Даже когда гастролей не было, мы все равно находили какие-то способы куда-то ездить, не сидеть на месте. Эти перемещения могли быть даже не связаны с музыкой, но они были необходимы. Я думаю, что те, кто сейчас в “Пикнике”, не променяют состояние “сегодня здесь, завтра там” ни на какую сладкую оседлую жизнь.
- Запомнились ли какие-либо внештатные ситуации во время переездов или перелетов?
Марат Корчемный: - Мы этим летом снимали клип “Из мышеловки”. Плыли на кораблике в открытое море, надеясь там найти какой-нибудь необычный план. И случился неожиданный шторм. Все спрашивали друг друга: “А куда мы, собственно, плывем?” - и никто не хотел брать ответственность на себя. В конце концов капитан сказал, что мы сейчас либо куда-нибудь пришвартуемся, либо перевернемся.
Э.Ш.: - Именно на случай таких внештатных ситуаций в любом деле должен быть тамада, который берет на себя ответственность. Не важно, свадьба это или съемка клипа.
- Гастролируя по стране, вы наверняка видите жизнь населения...
Э.Ш.: - Не очень-то мы видим жизнь населения. Бывает так, что приезжаем в гостиницу и из нее на автобусе едем на площадку.
М.К.: - Единственное, что мы видим на сто процентов, - это то, что дорог в стране как не было, так и нет. Это факт, который не спрячешь. В общем и целом все довольно грустно. Страна медленно поднимается, но уж больно много квадратных метров поднять надо. Страна наша огромна.
- Множество стран, множество впечатлений... Какая страна больше всего запомнилась?
Э.Ш.: - Да все они так или иначе запомнились.
М.К.: - На мой взгляд, самая шокирующая - это все же Китай. Это страна, где ты понимаешь, насколько разнообразен мир. Там все абсолютно по-другому. Что в мире больше всего удивляет? Отношения между людьми и отношение этих людей к тебе. Вот Китай в этом смысле совершенно непредсказуем. Допустим, идешь, а прохожий кидает тебе бутылку с кока-колой. И думаешь: то ли он в тебя кинул, то ли тебе кинул... Нас туда приехало на пароме несколько человек, просто погулять, отметиться. И почему-то следом немедленно выстроилась толпа. За нами по непонятным причинам шла целая гурьба китайцев. Среди нас, правда, был один весьма нетрезвый товарищ, который постоянно что-то вещал. Видимо, они там привыкли, что, когда вещают, - нужно идти.
ТРЕХРУКИЙ ШАМАН И ДРУГИЕ
- Расскажите, пожалуйста, какие-нибудь истории создания песен.
Э.Ш.: - Если взять песню “Иероглиф”, то я прочитал рассказ “Человек, которого звали Прикоснись пирожного с кремом”, ну а с восточным уклоном это преобразовалось в “Мое имя - стершийся иероглиф”. Это и дало направление дальнейшей мысли. Песня “У шамана три руки” пришла из книги “Избранники духов”, где написаны всякие интересные вещи о шаманах. Например, что они, попадая в нижние или верхние миры, обзаводятся дополнительными органами. В частности, если нужна третья рука, то она у шамана появляется. Песня “Фиолетово-черный”... Сначала мне хотелось нарисовать картину в таких тонах. Картины, увы, не получилось, зато вышла песня с таким припевом.
- Эдмунд, у вас есть песни, пользующиеся наибольшей популярностью, - “Иероглиф”, “Шарманка” и другие...
Э.Ш.: - Я бы не брал на себя ответственность расставлять песни по местам. У каждого свои впечатления. Вот я покупаю сборник и не нахожу своих песен, которые должны занимать те или иные места. Если мы спросим любителя нашей музыки, каким должен быть альбом “The Best!”, то услышим совершенно разные мнения. Смотря кому что привиделось и понравилось. Зависит еще и от того, с какого времени человек начал нас слушать.
- Не набили ли какие-то песни оскомину за столь продолжительное время исполнения?
Э.Ш.: - Песни, которые не приживаются, мы не исполняем. Если при исполнении чувствуется какой-то внутренний дискомфорт, значит, ее не стоит исполнять. Есть песни, которые не предназначены к исполнению отдельно. Они не имеют самостоятельной жизни вне контекста альбома.
- Скажите, что служит вдохновением к написанию текстов песен, а что - к написанию музыки?
Э.Ш.: - Вдохновение - это громкое понятие. Вдохновения не надо ожидать, скорее его надо провоцировать. Музыку я могу сочинить, только если в руках есть инструмент, а если его нет, то я ничего не смогу. В голове моей не гудят иерихонские трубы.
Возможно, это как-то связано со временем. Помню, в детстве ходили рассказы про лунатиков. Были знакомые люди, которые якобы видели лунатиков. А вот прагматичная, жесткая действительность все это убрала. Это как во время войны меньше сумасшедших: людям как-то не до этого, все вокруг и без того сходит с ума. Лучший врач - это реальная действительность. Когда пропадают лунатики, становятся необходимы конкретные инструменты, на которых и сочиняется музыка. Сочинению музыки способствовал и магнитофон: то, что удавалось переписать с пластинок старшим товарищам, а потом послушать тебе, то и становилось примером.
Слова песен приходят даже не из каких-то литературных произведений, а скорее из сюрреалистической живописи, с ее своеобразным взглядом на мир. Джорджо де Кирико, Рене Магрит и, конечно, Дали - они нашли свое отражение. На эти картины необязательно долго смотреть, просто взглянешь - и видишь что-то небывалое.
Конечно, были и книги, которые так или иначе повлияли на творчество. Первой такой стала книга “Дао Дэ Цзин” Лао Цзы, которая в какое-то время стала для меня актуальной. И я пытался ее использовать, отражая то или иное явление с разных сторон, не называя его, чтобы каждый читающий или слушающий мог сам его определить по своему разумению.
- Как мне кажется, из всего русского рока у “Пикника” текст песен лучше всего подходит к музыке. Как вы этого добиваетесь?
Э.Ш.: - В основном “напильником”. Чтобы деталь подошла одна к другой, необходим напильник. Здесь также присутствует метод отбрасывания лишних “стружек”, чтобы слов было ровно столько, сколько надо. Они не должны вязнуть во рту. Должно быть совпадение детали музыкальной и детали словесной. Если это удается, тогда и получается песня.
- В какой цвет окрашена музыка “Пикника”?
Э.Ш.: - Это зависит от осветителя. Мы себя не видим, мы смотрим в зал, а зал обычно черный. Вчера мы вместе с Вадиком Самойловым играли в Киеве концерт под названием “Тень вампира”. И люди говорили: жалко, вы не видите себя со стороны.
- Можете ли вы связать свои альбомы с происходящими в стране событиями?
Э.Ш.: - Да не хотелось бы. Для этого есть газеты, которые все и без того связывают и перевязывают. Другое дело, что мир отражается так или иначе, хочешь ты того или нет, но опосредованно. Мне кажется, что если получается передать какое-то настроение, это гораздо полезнее, чем давать какое-то название. Потому что нет ничего более унылого, чем перестроечные фильмы, которые откликались на злобу дня. Режиссеры этих фильмов подобны детям, которые бросились на яркую игрушку и стали ее детально описывать.
МНИМЫЕ ЕДИНИЦЫ
- Сколько сейчас реально заработать музыкой и какое направление для этого лучше избрать?
Э.Ш.: - Если человек задает себе подобный вопрос и первое, что у него в глазах, - это, как у дядюшки Скруджа, доллары, то лучше заниматься чем-то другим.
М.К.: - Никто никогда не знает, что “выстрелит”, а что нет. Это все сказки, что есть какие-то технологии, что можно подстроиться под толпу.
- А как же разные “ВИА Гры” и прочие “Сливки”?
Э.Ш.: - В математике есть понятие “мнимая единица”. Это единица, которой может быть хоть миллион, но она мнимая и существует среди мнимых образований. Если уйти от Садового кольца, то мы увидим более реальный мир...
М.К.: - При всем моем уважении, эти группы созданы специально для корпоративных вечеринок и прочих подобных мероприятий. Вряд ли какой-нибудь музыкант пожелает быть звездой “корпоративов”. Кому это интересно? Хотя в создании “ВИА Гры” и написании для нее песен принимали участие далеко не пионеры музыкальной индустрии. Но это все равно корпоративная культура, имеющая мало отношения к реальной жизни.
Э.Ш.: - При этом засилье чего-то на голубом экране подвигает людей искать другое где-то еще, что хорошо. Они не довольствуются тем, что им дают, а начинают искать. Когда-то необычное продавалось из-под полы, теперь существует Интернет. Есть группы, о которых большинство людей не знает, но эти группы существуют и даже “катаются” по стране с помощью своих информационных возможностей. Если бы мы ориентировались на “Голубой огонек”, то никогда бы не узнали, что есть такая группа, как, например, “Pink Floyd”. Мировая культура прошла бы мимо нас. К счастью, никто не удовлетворяется тем, что ему дают, а все же ищет чего-то нового.
СПЛОШНАЯ МИСТИКА
- Эдмунд, в ваших песнях постоянно присутствует мистика, сами же вы из семьи католиков. Как одно с другим стыкуется?
Э.Ш.: - Есть мироощущение, а есть религия. У Гоголя тоже вон написано вроде про Невский проспект, а пронизано все каким-то мистицизмом. Поэтому вот чего нахватался, то и есть. Голову же не починишь, какая она есть с детства, такая и остается. Детство проходило среди религиозной и мистической живописи. Я не могу ответить на вопрос, откуда взялась голова такая или другая, это смесь определенной информации, которая перемешалась конкретным образом.
- А в вашей жизни какие-либо мистические события имели место?
Э.Ш.: - Пока Бог миловал, и не хотелось бы.
М.К.: - Это та призма, через которую можно смотреть даже на самые обычные вещи. Мистику можно увидеть в чем угодно. Вот, скажем, некоторые говорят: “У вас грустные песни”. А другие говорят: “У вас веселые песни”. Все зависит от грустности или веселости воспринимающего. Если озадачиться, то каждый шаг будет окутан мистикой, а можно и по-другому - и все будет чистым скептицизмом.
- В 1991 году вы совершили паломничество в Польшу. Чем вам запомнилось это путешествие?
Э.Ш.: - Оно было как раз в те времена, когда концертов было немного. Знакомые были в “партии зеленых” и предложили пойти. Был ценз на возраст, а мы этот возраст уже перешли, но по блату нас пустили. Крайне весело провели время. Четыре дня шли пешком до города Ченстохова, где отмечалось тысячелетие Ченстоховской иконы Божией Матери. Туда съехалось крайне много народу, люди ночевали, кто где упал...
- А чем вас так привлекает вампирская эстетика?
Э.Ш.: - Не то чтобы привлекает... Просто одна из составляющих. То, что когда-то было увидено, услышано, оно все идет в копилку. У нас в Питере был зал “Кинематограф”, где показывали старые черно-белые фильмы. Одним из них был фильм 30-х годов под названием “Дракула” - сумеречная романтика, которая воспринималась не просто кровопийством, а скорее зависимостью одного существа от другого. Мне кажется, что, так или иначе, каждый человек попадает в зависимость и от другого человека, и от обстоятельств.
- Какое место, на ваш взгляд, самое “вампирское”?
Э.Ш.: - Ну, наверное, там, где замок Дракулы стоит. Но я там не был.
М.К.: - Зато я был. Опять же, возвращаясь к теме мистики, если настроиться на нужную волну, то можно поймать какие-то особые впечатления. Я там был в разруху 90-х (по Румынии она ударила сильнее, чем по России) - там вообще ужас был. И на фоне этого кошмара все “мистическое” выглядело крайне реалистично.
Иногда на концерты приходят зрители, разрисованные и разодетые под вампиров. Вот они навевают какие-то сумеречные мысли. Когда человек пять таких из зала на тебя сморят немигающим взглядом, довольно страшно становится.
- Кого из мировых или российских фантастов вы могли бы выделить?
Э.Ш.: - Мы как-то выступали на съезде фантастов в Харькове, где нам пришлось полюбить всех и сразу. Они там крайне весело проводили время. Мы уезжали ночью под крики этих самых фантастов и фантастолюбцев. На лестнице, кроме понятной крови, были еще и какие-то вырванные волосы, выбитые зубы. Видимо, делили марсианскую территорию...
М.К.: - Мы почувствовали, что пахнет жареным, когда еще за завтраком они заказали всё виски, которое было в гостинице.
Э.Ш.: - А вообще жанр фантастики мне не очень близок, гораздо ближе мистика. Скорее гоголевщина, а не космические корабли и не какой-нибудь совсем непонятный выдуманный мир. Так же как я не люблю, когда мне кто-то рассказывает свой сон.
- А как вы считаете, что есть сон?
Э.Ш.: - Это тема, не вызывающая особого интереса. Он есть - и есть. Наверное, есть вещие сны, но как ими пользоваться, все одно непонятно.
М.К.: - Допустим, тебе приснилось, что ты наступаешь на швабру. Просыпаешься, идешь - и действительно наступаешь на швабру. Тебе еще и вдвойне обидно становится...
ПРОДОЛЖЕНИЕ В ДЕТЯХ?
- Что самое тяжелое в жизни популярного музыканта?
Э.Ш.: - Надо спросить у популярного музыканта. Ну, дело в том, что периодически приходят поклонники и сообщают: “Я слушаю вас с 1982 года”. И в глазах немой укор. И вопрос: “Что мне за это будет?..” Человек ждет какой-то реакции. Это самый опасный слушатель.
- Эдмунд, сейчас ваше дело продолжает сын. Намерен ли он и далее играть в “Пикнике”?
Э.Ш.: - Ну, это громко сказано. В прошлом году из жизни ушел наш клавишник - Сергей Воронин. Мы оставили его место, как оставлено место Хемингуэя в Кубинской таверне, не занятым. Поэтому партии Сергея Воронина играются несколькими музыкантами, и на скрипке тоже. Я периодически играю на клавишах те партии, которые у меня не укладываются в голове в исполнении кого-то другого. В том числе помогает и Стасик.
Беседовал Александр КЛЯШТОРИН
-
-
19.04.2010 в 16:26Ой, спасиба, солнышка! Инвьюки собираю. Я у тебя его стащу?
-
-
19.04.2010 в 19:46-
-
20.04.2010 в 09:57А пока у меня только один вопрос: НУ ПОЧЕМУ ПИКНИК СЧИТАЮТ ТАКОЙ МИСТИЧЕСКОЙ ГРУППОЙ?
Лично я не нахожу их песни мистическими (
По-моему зря люди делают тайну из ничего. У Пикника песни про жизнь - и никакой мистики здесь нет... За это я песни и люблю.
-
-
20.04.2010 в 10:07-
-
20.04.2010 в 10:15Чего там непонятного XD